Этнос колонистов
Предисловие
Было по крайней мере две причины, побудившие российское правительство пригласить крестьян из-за рубежа, особенно из Германия, приехать в Россию. С одной стороны, предполагалось возделывать огромные площади необработанных земель и ввести земледелие; с другой стороны, немецкие колонисты должны были стать защитной стеной против азиатских племен.
Немцы расселялись на пустующих землях Поволжья, начиная с 1764 г. согласно манифестам Екатерины II. Эта территория исторически принадлежала тюркским народам и была присоединена к России лишь во 2-й половине XVI в., после завоевания Казанского ханства. Руководителям региона не мешало бы знать его историю.
Говорят, что у нас нет территории. Наша территория освоена с 1764 года и окупалась весь этот период нашим потом и кровью, наши предки уплатили за нее выкуп в четыре млн. рублей. Вместе с другими народами страны мы воевали за советскую власть в 1918 г. При советской власти земля была передана нам по государственному акту, значит, у нас была территория.
Когда-то, взяв в руки походный посох, наши предки переселились в чужую Русь, на Волгу. Несколько поколений колонистов строили поселения и города, заказывали поля и занимались ремеслом, способствовали процветанию страны и часто боролись за выживание. Их хвалили, ненавидели, преследовали и изгоняли.
Десятилетия история народа хранилась в архивах как государственная собственность.
После распада социализма, либерализации общества, а также архивного дела нам удалось получить некоторые документы и рассказать о жизни на Волге и, в частности, о деревне Эндерс/ Усть-Караман.
Предки российских немцев переселялись в разное время и из разных земель Германии.
Однако основная масса немецких колонистов появилась в России в последней
трети XVIII - начале XIX вв. В 1764-74 были основаны колонии на Волге в
районе между Саратовом и Камышином (более 100 колоний). Отдельно выделяют себя поволжские немцы
(Wolgadeutschen), в течение 2 десятилетий имевшие свою национальную
автономию. С немецким населением смешались и колонисты из других стран -
голландцы, швейцарцы, французские гугеноты и др.«Немцы» - название, данное русскими всем
переселенцам из Германии. Сами они себя называют «дойчен» (Deutschen), а
жителей Германии - «германцами» (Deutschlander).
После Октябрьской революции в октябре 1918 на Волге была создана
Трудовая коммуна немцев Поволжья, преобразованная в 1924 в Автономную
республику немцев Поволжья с центром в городе Энгельс ( бывший Покровск ).
В период Великой Отечественной войны с оккупированных немцами
территорий было вывезено более 650 тыс. немцев, однако не все они успели
достичь Германии и около 170 тыс. Немцев было возвращено в СССР (из
Югославии и Венгрии). В 1941 немцы европейской части СССР были
насильственно переселены в Казахстан и восточные районы РСФСР, и
Автономная республика немцев Поволжья прекратила своё существование.
Общее число депортированных немцев составило около 700-800 тыс. человек.
В 1959 в СССР насчитывалось 1619,7 тыс. немцев (в том числе в России -
820,1 тыс.). Основная масса немецкого населения сосредоточилась в
Западной Сибири и в Казахстане (660,0 тыс.). К 1970 численность немцев
составила 1846,3 тыс. По данным переписи населения 1979, число немцев в
бывшего СССР составило 1936,2 тыс. К 1989 численность немцев возросла до
2038,6 тыс. человек. С середины 1980-х гг. их стало меньше в связи с
массовой эмиграцией немцев в Германию.
Огромную роль в формировании, развитии и жизни немецкого этноса в России играли миграционные процессы.
Как известно, термин «миграция» происходит от латинского migratio -
«переселение». Различают миграции внешние (из одной страны в другую) и
внутренние (перемещение внутри страны). Употребляются также понятия
«иммиграция» (от лат. immigrare - вселяться) - въезд иностранцев в
какую-либо страну на постоянное жительство, и «эмиграция» (emigrare -
переселяться, выселяться) - переселение из какой-либо страны в другую,
вызываемое различными причинами (экономическими, политическими,
религиозными и пр.). Часто термином «эмиграция» обозначают совокупность
эмигрантов, проживающих в какой-либо стране.
В XX веке в истории
ряда народов, в том числе и российских немцев, имели место
насильственные переселения - депортации (от лат. deportatio - изгнание,
ссылка).
Миграционные процессы - постоянное явление на всех
этапах человеческой истории, присущее практически каждому народу. Однако
для российских немцев оно носило особый характер. Российские немцы сами
по себе - народ-иммигрант, переселявшийся в Россию в основном по
приглашению царствовавших особ, народ, исторические корни которого
находятся в Германии. Стремление к лучшей жизни, особенности
национального менталитета, толкали немцев к странствиям, заставляли
преодолевать огромные расстояния, проникать в самые глухие уголки
России.
Вот почему проведенная в Анапе в сентябре 1997 г. 4-я
международная конференция по теме «Миграционные процессы среди
российских немцев: исторический аспект» представляется весьма актуальной
в научно-историческом плане.
В настоящем сборнике публикуются
материалы участников конференции. Конечно же, собравшиеся на свою
очередную встречу ученые-историки Международной ассоциации
исследователей истории и культуры российских немцев не могли осветить
все много-образие проблем миграции российских немцев, однако даже то,
что было исследовано и обнародовано, позволяет создать достаточно
достоверную картину перемещений немцев через границу России и по ее
обширной территории, существенно обогащает историю российских немцев.
Все выступления участников конференции сгруппированы по разделам,
отражающим определенные этапы в истории миграционных процессов
российских немцев, такие как переселение немцев в Россию, внутренние
миграционные процессы в XIX - начале XX веков, перемещения немцев в годы
первой мировой войны, проблемы их выезда за рубеж и возвращения в СССР в
1920-1939-е гг., перемещения немецкого населения страны накануне и во
время второй мировой войны, в первые послевоенные годы, эмиграция в
Германию в 1950-1980-х гг., а также современные миграционные процессы и
их последствия для немецкого этноса.
Материалы конференции
представляют несомненный интерес как для специалистов, так и для всех,
интересующихся историей немецкого этноса в России.
II-: Сведения об одежде крестьян и
поселян немецких колоний Новоузенского уезда, Самарской губернии. 1890 год.
Содержание : ПИСЬМО ИМПЕРАТОРСКОГО ОБЩЕСТВА ЛЮБИТЕЛЕЙ ECTEСTBOЗHAHИЯ , АНТРОПОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ....3 = Красный Яр (немецкий)
В Императорское общество любителей Естествознания,
Антропологии и Этнографии при Московском Университете.Учитель земского училища селения Красного Яра
(немецкого) ,той же волости ,Новоузенского уезда.Красноярская мужская одежда шьется большей частью
из цветного плюша, киснета, простого синего холста, вообще из самой
простой материи, которая продается сельскими торговцами или в городе Саратове,
Покровской слободе и Баронске. Одежда более употребительна: сюртук, пиджаки,
жилет и брюки. Покрой этой одежды самый обыкновенный и простой, части сюртука
(бывает длинный и короткий) спинку, передние 2 части, рукава и воротник.
Все это по большей части самими хозяюшками. Жилеты и брюки делают тоже очень
простой и свободный покрой и так же изготовляются хозяюшками. Кроме того на
зиму бывают кафтаны из крупного сукна и полушубки из овечьей шкуры от своих
овец и заказывают отделку шкур у русских скорняков и шубников. Одежда женская
шьется из различных материй из ситца разного цвета и шерстяной ткани, которые
покупаются. Одежду у нас носят свободную. ситцевую, черную шерстяную, кофты
,платья с лифом и юбки с оборками и без оных. На зиму у нас носят довольно
длинные шубы из простого плюша и лисьим воротником, а так же и короткие, так
называемые кафтаны из черной шерстяной материи длиной не более 2/4 аршина.
Особых украшений и головных уборов у нас женщины не носят. Волосы аккуратно
расчесываются с одной или двумя косами, которые на задней части головы
связываются ситцевой черной или серебряной лентой и одевается платок
разных расцветок. Вышивка у нас совсем мало развита.Вышивают в основном
шерстью. Любимых рисунков нет.Обувь : сапоги с широким носками, укороченные
сапоги с высокими каблуками и так называемые мужские башмаки и женские башмаки.
На зиму носят валенки. Хорошо заметно влияние городского костюма на сельский.
Женщины носят зимой хорошие сапоги с резиновыми калошами, а летом штиблеты и
летние сапоги.
7 июля 1890 года № 18 Учитель Д.К.Геннинг https://wolgadeutsche.ucoz.ru/forum/29-1419-2
Oдежда колонистов
В течение почти столетия пребывания в России колонисты придерживались привезенного из Германии национального костюма: рубашка с отложным воротником из белого полотна, черный галстук, короткий жилет с металлическими пуговицами и синий суконный полукафтан; сапоги с голенищами поверх штанов; на голове летняя черная шляпа, а зимою ватная на мерлушке или на сукне шапка; в праздник длинный трековый или нанковый длинный кафтан, который назывался "городским" (колонисты коверкали это название: "Karotzker Kaftan"), кафтан обязательно справлялся кандидату на женитьбу, и без него юноша не считался женихом. Тяжелые климатические условия дополняли обыкновенный колонистский зимний костюм овечьей дубленой шубой, крытой у более состоятельных колонистов черным сукном.
Женщины носили нижние вытканные шерстяные, с красными разводами,
теплые юбки; поверх надевались короткие синие легкие юбки и короткие
синие, с блестящими пуговицами на шнуре, душегрейки (Leibchen) без
рукавов, с широким круглым вырезом вокруг шеи и с зубцами в талии,
обшитыми узкой цветной тесемкой; под душегрейку одевалась белая бумажная
рубаха, которая выглядывала буфами в талии и вокруг шеи; рукава рубахи,
длинные и широкие, у кисти руки собирались буерами, плотно на шее
привязывался шнур белых или желтых бус, которые колонисты называли
кораллами (Karellen). Костюм довершал длинный белый бумажный фартук,
который, как и рубашка, заменялся в праздник белым кисейным с большими
цветами. Голова прикрывалась вязаным чепцом, который завязывался у
молодых женщин под прической, у старых - под подбородком; обувь состояла
из низких башмаков, без каблуков (наподобие нынешних чувяк), надетых на
вязаные белые или синие чулки. Летом, во время полевых работ, женщины
надевали широкополую соломенную шляпу с остроконечной тульей. Зимою
верхний костюм женщины составлял ватное пальто, доходившее до талии и
стянутое в ней, а на голову надевалась теплая шаль.»
(Из книги Я.У.Дитц "История Поволжских немцев колонистов".)
Костюм
колониста летом состоял только из холщевых брюк и такой же рубашки с
прямым воротом, завязанным тесемкой; сверх холщевых брюк обыкновенно
надевались еще брюки серого цвета из "нанкина" ("чертова кожа"). На
голове надет суконный картуз. Если требовалось явиться к начальству и
было очень жарко, то для порядка надевался еще жилет, который не
полагалось застегивать. На ногах никакой обуви.
В
холодное время года сверх белья надевались брюки из само-тканного сукна,
окрашенного в синий цвет; из этого же материала была сшита часть
костюма, напоминавшая длинный жилет, но с рукавами (Wams). Для выхода
сверх этого надевался еще длиннополый кафтан из такого же сукна. В
зимнее время сверх жилета прямо надевался полушубок. В холодное сырое
время года надевались смазанные сапоги, а зимою при снеге - валенки.
Отправляясь в дорогу, колонист сверх полушубка надевал еще овчинный
тулуп.
Белье менялось раз в неделю, в субботу. Бань у колонистов нет и не было и мылись ли колонисты зимою, как и где - я не знаю. Летом они, хотя редко, но купались. В воскресенье только больные не ходили на богослужение; для этого всегда надевали "праздничный" костюм, т. е. самое лучшее, что у кого имелось.
Арндт (Горобцова) Е.А. Национальный костюм немцев Поволжья
(Конец XVIII-начало XX вв.) Москва 2015 https://t1p.de/5ryn
1. Костюм поволжского немца колониста. Конец XVIII - начало XIX веков. Реконструкция.
2. Варианты костюмов поволжской немки. Начало XIX века. Реконструкция.
Публикация из работы ученицы 11 класса МОУ СО Школы № 8 г. Камышина А. В. Бочкарёвой, «ЧЕЛОВЕК В ИСТОРИИ. РОССИЯ - XX ВЕК». История немцев Поволжья с середины XVIII нач. XIX в.
Научный руководитель: Редкокашина Екатерина Михайловна, учитель истории. Издательство Камышин 2009 года, 31 стр..
Женский
костюм также был немного сложен. Летом - сорочка и шерстяная юбка из
само-тканной ткани, в праздники, кроме того, белые бумажные чулки и
башмаки, а сверх сорочки надевался еще лифчик из пестрой материи у
молодых женщин и из темной у старух. На голове бумажная или легкая
шерстяная шаль с яркими рисунками. Только в конце шестидесятых годов
появились свободные кофточки без талии. Зимою: шерстяные синие чулки,
валяные высокие туфли с красной каймой из гаруса, стеганный ватный
лифчик, две-три юбки, а на голове теплая шаль по большей части также
синего или черного цвета. Для выхода сверх лифчика надевалась еще плотно
облегающая, короткая стеганая на вате кофточка и только в сильные
морозы полушубок без воротника с высокой талией. Более состоятельные
мужчины для церкви надевали черный сюртук, такую же жилетку и брюки,
обязательно заправленные в сапоги, на выпуск носили брюки только люди,
претендовавшие на занятие более высокого положения: писаря, учитель и т.
п. Зимою вместо картуза полагалось надевать шапку, но меховых шапок не
было.»
( Из книги П.К.Галлера "Воспоминания.Быт немцев колонистов в 60-х годах ХIX столетия".)
С коллекцией одежды присущей поволжским немцам можно ознакомиться по экспонатам музеев в г. Саратове, г. Энгельсе, г. Марксе, г. Камышине и др., а также некоторых сельских музеев, которые организованы в селах бывших немецких колоний.
Экспонаты одежды поволжских немцев колонистов в некоторых музеях Саратовской и Волгоградской области г. Энгельс г. Саратов книга Е.А.Арндт с. Новинка г. Камышин
Как
мужская, так и женская одежда многофункциональна по назначению, скромна
и неярка по расцветке. В ней гармонично сочетаются жакеты и жилеты
традиционного европейского покроя вместе с чисто русскими платками,
шалями и картузами. А яркие детские платьица, вышитые фартучки,
кружевные чепцы, крошечные самодельные башмачки - все это резко отличало
детскую одежду колонистов от других поволжских народов.
Об
национальном костюме немцев Поволжья есть упоминание во многих
изданиях авторов книг и одним из них является Елена Анатольевна Арндт,
которая написала книгу:
"Национальный костюм немцев Поволжья (конец XVIII - начало ХХ в.)." Издательства Пермь, 2000. - 127 с., в которой на с. 52-67; имеются цветные иллюстрации: фотографии подлинных предметов одежды и украшений.Одежда жителей колонии Эндерс/Усть-Караман наверное также мало чем отличалась от той одежды, которую носили немцы в соседних колониях немецкого Поволжья.
III - Hравы и обычаи :
Саратовский колонист - присяжный
поверенный К.Ф. Юстус в местной газете "Deutsche Volkszeitung" (1914. №
57), написал интересную статью о своей поездке в Германию для
разыскания места выхода его предков 150 лет тому назад из Рейнской
провинции, близ города Фридберга. Но кого бы он ни спрашивал о
переселении колонистов в XVIII столетии в Россию, на Волгу, никто ничего
не знал и ни от кого об этом не слышал; знали о переселениях в Америку,
некоторые прекрасно знали о существовании Волги, восторгаясь роскошной
икрой, но о существовании на Волге немецких колонистов никто понятия не
имел. "Ничего не поделаешь, - закончил свою статью г. Юстус, - там люди
ничего о нас не помнят, они нас совсем забыли!"
После франко-прусской войны 1870-1871 года в Россию стекалась масса
калек-германцев, которые, случайно попав на Волгу, удивлялись
существованию здесь немецких колонистов; но, ознакомившись с ними,
отказывались признать их "своими" и относились к ним пренебрежительно,
свысока, как к диким, некультурным людям.
До настоящего времени ни поволжские колонисты с Германией, ни Германия с
колонистами не состояли ни в промышленных, ни в иных каких-либо
отношениях. Лишь с начала нынешнего века некоторые протестантские
пасторы Поволжья вербовали среди колонистов переселенцев в Силезию; но
переселившаяся было туда группа лиц, около 50 семей, уже через год
вернулась обратно. В то же время колонисты охотно переселяются в Америку
и остаются там навсегда.
Таким образом, не только германцы забыли поволжских соплеменников, но и
последние забыли Германию, а попав в нее, там более не уживаются и
возвращаются в Россию. При таком взаимоотношении колонистов и германцев
кажутся просто дикими клеветнические уверения некоторых администраторов и
quasi-патриотов о том, что колонисты постоянно стремятся к Германии и
ее императору Вильгельму.
И действительно, немецкий колонист Поволжья не являет собою тип
германской нации, потомков древних тевтонов. Это новый народ, даже новая
раса, создавшаяся в особых жизненных условиях. Слово "немец", коим до
сих пор еще называют колонистов, есть форма, лишенная всякого
содержания. При этом слове следует представлять западноевропейского
немца-германца: колонист не немец в этом смысле, однако и не русский.
Колонисты - это новая, самобытная, самодовлеющая нация, ничем абсолютно
не похожая на немца-германца. Если колониста-немца снова отправить в
Германию, то, как показал опыт, он окажется в чужой, непонятной ему
среде, он будет за границей, а не в "фатерлянде" и рано или поздно
вернется на свою Волгу.
С грустью приходится признать, что пренебрежительное отношение германцев
к колонистам имеет основания. Колонисты, действительно, некультурны,
нравы их грубы и суровы. Однако мы не разрешили бы исторически вопроса о
типе колониста, если бы прошли мимо социальных и природных условий,
среди которых и мог создаться подобный тин. Есть основное положение:
характер народа слагается в зависимости от совокупности условий, среди
коих этот народ существовал. Среди каких же условий существовал колонист
и что привело к выработке такого отрицательного типа?
Правильное разрешение этого вопроса стоит в тесной связи со многими
обвинениями колонистов людьми, не желающими считаться ни с историческими
фактами, ни с социологией, ни с логикой. Колонисты, вопреки часто
высказываемым взглядам, были вызваны совершенно не из-за симпатии к ним
немки - Екатерины II; они не были в положении благо-детельствуемых, и
благодеяние не является целью вызова их. Такое обвинение исторически
неверно и политически недобросовестно. Как мы уже знаем из указанных
нами манифестов, циркуляров и секретных предписаний, истинными причинами
вызова поволжских колонистов были: заселение пустующих мест, желание
создать на границах с калмыками, киргизами и дикими народами
естественный буфер для безопасности России и утвердить ее владычество на
этих окраинах, а также желание поднять культуру земледелия и
промышленности посредством иммиграции просвещенных западно-европейцев.
Русское правительство не благодетельствовало иммигрантов, а само ждало
от них благодеяний для страны. И эти ожидания блестяще оправдались.
На берегах Волги, служащих постоянными притонами разбойничьих шаек,
выросли мирные колонии. Пустынные самарские степи, где безраздельно
хозяйничали дикие номады, превратились в цветущие плодородные поля.
Правда, поля эти, прежде чем можно было приселить к колонистам русское
население, были залиты кровью многих убитых, оглашены стонами раненых и
политы слезами уводимых в плен свирепыми номадами колонистов. Первое
поколение поселенцев, попав в чуждую ему обстановку, терпело большие
лишения и страдания. Вызывные манифесты обещали полную индивидуализацию и
дифференциацию занятий; предлагалось идти в Россию ремесленникам,
учителям, военным, купцам, врачам, аптекарям, земледельцам, и каждому
обещалось занятие по его способностям и умению. Однако по заселении все
были принудительным образом обращены в землепашцев. Людям, не имевшим ни
малейшего понятия о посеве, земледельческих орудиях и обработке земли,
выдавались бороны, сохи и семена; да и это выдавалось с полной
небрежностью, не вовремя и в недостаточном количестве. Колонистов
поселили и бросили на произвол судьбы.
Среди лишений и тяжкой борьбы за существование и вымерло первое
поколение. На смену ему явилось новое, землепашцы, нивелированные в
умственном и нравственном отношении и в образе жизни, выросшие в чуждом
климате, суровых жизненных условиях и при чуждых первому поколению
порядках крепостничества. Первые колонисты пытались еще жаловаться,
уходить, протестовать, но второе поколение настолько огрубело в
постоянной борьбе за кусок хлеба, что покорно подчинялось всем
распоряжениям, ища забвения в религии; но и служители неба были не на их
стороне и, как мы видим, заботились лишь о собственном благополучии.
Поэтому нравы стали суровыми и безжалостными, а умственные интересы
совершенно исчезли.
В смысле выработки типа история поволжских колонистов имеет много общего
с первыми американскими переселенцами, из которых также выработался
первоначально тип сурового пионера, лесного бродяги, живущего в
постоянной борьбе с природой и дикими индейскими племенами. Поволжский
колонист ныне также имеет мало общего с германским немцем, как
американец с англичанином. Но у американских пионеров было одно большое
преимущество сравнительно с поволжскими колонистами: они само-управлялись
в полном смысле этого слова, что и привело к образованию
свободолюбивой, промышленной и культурной нации. Поволжские колонисты
этими преимуществами не пользовались, хотя видимость самоуправления была
и у них.
Однако это призрачное самоуправление при малейшем прикосновении
исторической критики, даже при поверхностном знакомстве с узаконениями и
правительственными распоряжениями того времени, оказывается совершенным
миражом. Не было более подчиненного всем и каждому народа, чем
колонисты: жизнь их регламентировалась вплоть до самых интимных
супружеских отношений. На колонистах администрация производила всякого
рода опыты; придет начальству какая-нибудь нелепая фантазия, как ее уже
предписывали применить к колонистам: их заставляли плодить тутовые
деревья и разводить шпанских овец, не выносящих наших холодов и климата.
При таких жизненных условиях колонисты везде и во всем видели своих
врагов, замкнулись и сделались суровыми. О просвещении их никто не
заботился. Вызывавшее вначале протесты телесное наказание еще более
повело к отуплению и огрубению. Все способствовало некультурности и
умственной отсталости колонистов, и лишь просвещение, проникшее в
последние 30 лет в колонии, начало оказывать благодетельное влияние,
уничтожать суровые нравы и размыкать тот круг отчуждения, в который были
заключены колонисты. Но эти отрицательные явления не могли вытравить из
колонистов ту массу хороших черт, которыми наделила их природа. Они
трудолюбивы, чистоплотны, аккуратны, лояльны, дружны и честны; в
последнем особенно сходятся отзывы всех соприкасающихся с ними:
колонисту верят на слово и случаи обманов очень редки. В делах чести
колонисты крайне щепетильны; обвинить колониста в бесчестном поступке
значит вызвать к себе вечную вражду его: он реагирует возбуждением
судебного преследования и для наказания обидчика пройдет все судебные
инстанции и не пожалеет на это никаких денег. Колонист никогда не затеет
спора или драки, но зато никогда не снесет обиды его действием. Когда
во время войны с Германией находились, с легкой руки Москвы, любители
погромов, которые подбивали русских крестьян на разгром колоний, то с
уверенностью можно было сказать, что погром этот кончится не в пользу
погромщиков: все колонисты приготовились и решили обороняться чем
попало. Слухи о подготовке погромов, на которые, к чести сказать,
русские крестьяне не пошли, привели колонистов в ярость, так как они
беспрекословно несли на алтарь отечества свои средства и жизни лучших
своих сынов; в рядах русской армии они сражались с беззаветной
храбростью, и многие вернулись с георгиевскими крестами, в то время как
австрийские галичане целыми полками сознательно и добровольно сдавались в
русский плен.
Колонисты покорны старшим и начальству. Отец семьи имеет неограниченную,
патриархальную власть в семье, и никто из членов последней не вправе
действовать самостоятельно и без ведома отца. Все распоряжения
начальства, хотя бы и незаконные, исполняются колонистами
беспрекословно; подати и повинности вносятся бездоимочно даже в
неурожайные годы. Несчастья и жизненные невзгоды колонисты переносят
терпеливо и безропотно; в общем, они равнодушны ко всякого рода
переменам в жизни и сживаются со всяким положением. Они религиозны до
фанатизма; почти каждый праздник посещают церковь, молятся перед сном и
после него, до и после еды, при колокольном звоне, при грозе и молнии,
часто произносят молитвенные восклицания, почти целой колонией хоронят
покойников.
В семейной жизни они деспотичны и требовательны; дети находятся в
беспрекословном подчинении родителей и за непослушание и шалости жестоко
наказываются. Жена - раба своего мужа и часто подвергается жестоким
побоям; она исполняет домашние работы, заведует кухней, обшивает семью,
но в общем хозяйственном распоряжении голоса не имеет: редко можно
встретить среди других народов и сословий более угнетенное состояние
женщины, чем у колонистов, несмотря на то, что она работает в доме вдвое
более мужчины.
По своему физическому развитию колонисты высоки ростом, хорошо сложены,
выносливы, сильны, со свежим лицом, белыми зубами; большая часть
колонистов брюнеты, меньшая - блондины; в общем, они представляют тип
германской нации в лучшем его развитии и резко отличаются от соседних
славянских и финских типов, от которых их сразу можно отличить по
внешнему виду: колонисты бреют усы и бороду, волосы расчесывают прямым
пробором, обстригая в скобку. Колонистки в юности большею частью
красивы, но ранний выход замуж и беспрерывная тяжелая работа заставляют
их скоро стариться. Аккуратный и чистоплотный образ жизни препятствует
доступу в колонии болезням вообще, а эпидемическим в частности, поэтому
колонисты весьма плодовиты, и до введения всеобщей воинской повинности
семья в среднем выращивала 4 детей; семьи в 5, 6 и 7 детей в колониях не
редкость. Колонисты очень трудолюбивы, большая часть колонистской жизни
протекает в продолжительной и тяжелой сельскохозяйственной работе.
Весной и летом в страдную пору колонии почти совершенно вымирают: все
население на гумне и в поле. Лишь осенью, по окончании работ, в колониях
водворяется жизнь, но и тут эта жизнь превращается в сплошной
нескончаемый труд по тканью сарпинки, выделке веялок, плугов и пр..
(Из книги Дитц Я. Е. "История поволжских немцев-колонистов").
Обычаи колонистов: Рождение колониста составляет событие в семье.
Факт появления на свет нового гражданина не остается тайной для соседей и в особенности для тех, которые заранее
приглашены восприемниками; последними, к слову сказать, не могут быть
малолетние, а только супруги, т. е. муж и жена вместе или вообще люди
женатые. С первого до девятого дня родильница не имеет права вставать с
постели; соседи и восприемники, а еще чаще акушерка, исполняют все
домашние работы и кормят больную. Наряженная кума каждый день посылает
сладкий суп из яблок, вишен, груш, которых в каждом доме заготовляется
большое количество на зиму в сушеном виде и, кроме того, особый вид
печенья, который наши кондитеры изготовляют под названием хвороста. С
четвертого-пятого дня посылают куриный суп и к нему сдобный калач, кроме
того, посылается еще кофе с несколькими ломтями вышеупомянутого кухен.
Крещение откладывается у колонистов всегда на несколько недель до
приезда в деревню пастора, к какому времени набирается обыкновенно
несколько детей. Если крещение происходит в месте богослужения, т. е. в
училищном доме, то ребенка относит туда разодетая кума. Если семья
зажиточная, то пастора обыкновенно приглашают на дом, с ним же и
шульмейстера . После окончания обряда подается кофе и сласти, но спиртных
напитков не полагается, разве только дают по рюмке церковного вина или
очень легкого виноградного. К вечеру гости расходятся и сразу вступает
во все свои права будничная жизнь.
( Из книги П. К. ГАЛЛЕР "ВОСПОМИНАНИЯ; Быт немцев-колонистов в 60-х годах XIX ст.").
Второй праздник колониста - конфирмация, т. е. первое причастие.
У лютеран дети до 15 лет посещают школу и к 15 г. получают первое причастие, которое очень торжественно обставляется. За 6 недель до причастия (по большей части в вербное воскресенье) дети из всех деревень, входящих в состав пасторского округа, собираются в селе, где живет пастор, где ежедневно посещают уроки пастора и повторяют все пройденное в школе. Накануне причастия все собираются в церкви и здесь в присутствии родителей производится публичный экзамен, за которым идет публичная исповедь. На другой день причастные собираются в церкви задолго до начала богослужения; по обычаю до причастия они не принимают никакой пищи. После богослужения - торжественного и продолжительного - они получают причастие и одновременно в память о причастии листок, обыкновенно с рисунками из жизни Христа и с соответствующими текстами; рукою пастора приписывается, что такой-то, родившийся тогда-то, в такой-то день и год конфирмован им, пастором, таким-то.Этот листок колонист обыкновенно вставляет в рамку и вешает на стену.
Третье торжество колониста - брак.
Вот что об этом пишет П. К. ГАЛЛЕР в своей книге "ВОСПОМИНАНИЯ (Быт немцев-колонистов в 60-х годах XIX ст.)":
«Когда молодые люди
достигли 18 лет, их обвенчивают ; редко бывает, чтобы это дело
обделывалось родителями, чаще всего сами молодые люди сходятся и затем
сообщают родителям. Если нет препятствий, то посылаются сваты и дело
считается законченным. О такой помолвке пастор в течение 3-х воскресений
сообщает в церкви и только после того устанавливается день свадьбы.
Когда день свадьбы установлен, сваты, нарядившись в праздничное платье,
обходят родных и знакомых приглашая их на свадьбу. Сватам нашивают на
грудь розетку из разноцветных лент, длинные концы которых свободно
развеваются; в руках у них палки, которые также украшены лентами. После
оглашения в церкви, считается позором, если свадьба не состоится, и
такая девушка не скоро находит другого жениха.
Празднество начинается, собственно говоря, еще накануне свадьбы: весь
дом жениха наполнен женщинами, помогающими печь, варить и жарить для
гостей будущих дней. После обеда сваты на парадной фуре, запряженной
украшенными ленточками лошадьми, отправляются в дом невесты, нагружая
приданое и шумно отвозят его полным карьером в дом жениха, где приданое
осматривается всеми женщинами, но не контроля ради, а скорее от
любопытства.
Венчание по большей части происходит по воскресеньям, после
богослужения, причем обыкновенно венчается несколько пар одновременно.
До венчания жених со своей свитой заходит в дом невесты и, взяв невесту,
в сопровождении еще большей свиты чинно и молчаливо отправляется в
церковь. После венчания, молодых уже на разукрашенных лентами лошадях
отвозят домой. Гости, за исключением самих близких лиц идут также домой,
так как нужно дать молодым время пообедать и только приблизительно
через час обед кончен, тогда являются и гости. К этому времени из
комнаты убраны уже кровати, остается только стол, за которым усаживаются
музыканты и вдоль стен скамейки и сундуки.
Музыкантов обыкновенно 3 человека: один играет на цимбалах какими-то
палочками, другой пилит на скрипке, а третий играет на флейте. Музыканты
платы от жениха не получают; они обязаны в течение 3-х дней играть,
получают пищу, при чем даже меню устанавливается, а за музыку платит
всякий танцующий, причем деньги бросают прямо на цимбалы. Чем задорнее
музыка, тем больше и чаще платят танцующие и тем выгоднее это для
музыкантов и бывало, что они в течение 3-х дней получали таким образом
до 100 руб., что считалось чрезвычайно большой суммой.
Первый день танцуют молодые и молодежь, т. е. девушки и парни, музыка играет до 9-10 часов, а затем все расходятся.
На второй день празднество начинается около 10 час. утра и продолжается с
часовым перерывом для обеда опять до 9-10 часов вечера. В этот день
танцуют только женатые, которые обязаны платить молодой за всякий танец,
который они танцуют с ней. На третий день танцуют старики, т. е. люди
старше 40 лет. Стариками они называются потому, что многие к этому
возрасту имеют уже внуков.
В первый день молодой должен танцевать до упада. Он к вечеру в полном
изнеможении; он давно уже сбросил сюртук и жилет; он весь обливается
потом и рубашка его - хоть выжми, несмотря на то, что окна все время
открыты настежь и холодный осенний воздух свободно втекает в комнату.
Танец не представляет собою ритмические движения в такт музыки, а скорее
только топанье ногами, прыжки, причем все лицо танцующего парня самое
серьезное, точно он исполняет какую-то обязанность, но это называется
вальсировать (Hopperwalzer) и (Siebenter Sprung). В таком же состоянии
находятся музыканты.
А сваты все время обходят гостей, угощая мужчин водкой, а женщин сладким
красным вином и последних, кроме того, медовыми пряниками домашнего
приготовления. К вечеру они также без ног, но не от усталости, а от
совершенно другой причины. Гостям в качестве закуски к водке и вину все
время разносят тарелки с нарезанными кусками кухен.
Женатые веселятся еще бурнее молодежи, старики же более спокойны и, не
довольствуясь водкой, за собственный счет посылают за разными
лиссабонскими, хересами и мадерами собственного приготовления кабатчика
или производства Саратовских складчиков . Дело здесь заключалось не во
вкусе вина, а главным образом в том, чтобы этикетка на бутылке была
покрасивее, много-красочнее, а на подобные мелочи Саратовские складчики
не скупились, что можно видеть уже из того, что в Саратове вся
литография Кувардина существовала только исполнением этикеток для
водочных складчиков , она специализировалась на их изготовлении.
Так как старики долго не гуляют, то на третий день музыка заканчивалась
уже часам к 6 вечера. Хозяева успевали быстро привести комнату в порядок
и со следующего дня начинались обычные будни, как будто свадьбы не
было.
В обеде принимали участие только ближайшие приглашенные, т. е. лица
более почетные или состоящие в близком родстве с молодой парой;
продолжался обед до тех пор, пока хозяйка или ближайшая помощница ее не
возглашала, что все заготовленные гуси, утки, поросята съедены и что
сегодня ничего больше не будет. Во время обеда мужчин обносили 2-3 раза
водкой, а женщин сладким красным вином. Пьяных обыкновенно не бывало,
кроме разве какого-нибудь парня молодого, который меры не знал еще.
Вообще могу сказать, что у колонистов в то время, если и бывали люди
пьяные, то на улицах их все-таки никто не видал: ни разу я не видел
пьяного, валяющегося на улице, под забором, или орущего песни на улице.
Если человек был пьян, то его немедленно укладывали в постель:
сопротивление и появление в пьяном виде на улице на посмешище мальчишкам
влекло за собой денежный штраф или даже при повторении - порку. Такой
человек из-за насмешек долго не мог показаться в людях.
Дни свадьбы - второй и третий, сопровождаются катанием по деревне на
убранных разноцветными лентами лошадях. Лошади пускаются всегда вскачь;
больше 2 и редко 3 фур
в этой скачке не участвуют. Само собою разумеется, что катаются люди
только порядком подвыпившие, причем катают молодую и подружек ее.
Подружки невесты и дружки жениха никакой особой роли в свадьбе, сколько
мне помнится, не играют; это был только почет для друзей молодой четы.»
У Дитц Я. Е. в его труде "История поволжских немцев-колонистов" находим следующие сведения об свадебных обрядах немцев колонистов:
«Поздней
осенью происходят сватовства, за которыми следуют на Святки, в
частности на второй день Рождества, венчания и свадьбы. Это важное в
человеческой жизни событие - вступление в брак - в колониях
сопровождается массой особенностей и церемоний. Хотя желающая вступить в
брак пара обыкновенно уже несколько лет считается, с ведома родителей,
женихом и невестой, но церемония сватовства неотступно производится по
строго установленному ритуалу. Сватовство у колонистов - исключительная
привилегия мужчин, свах у них не бывает вовсе; оно производится ночью,
как бы тайно, чтобы отказ жениху, получивший название Korb ("корзина" -
по обыкновению вывешивать у ворот получившего отказ пустую корзину), не
получил широкой огласки.
Жених или его родители приглашают сватов, набивших на деле сватовства
руку. Они отправляются в дом родителей невесты. Предварительно
извещенные окольными путями родители невесты в вечер сватовства ложатся
рано, запирают дом и ожидают сватов в постели. В условленное время сваты
стучатся в окно или дверь и просятся в дом. Их впускают наскоро одетые
хозяева и приглашают садиться. Сваты начинают отвлеченный разговор о
событиях дня, с целью вовлечь хозяев в разговор, но тщетно: они
отмалчиваются. Затем сваты начинают расточать похвалы невесте и ее
родителям за хорошее воспитание и высказывать свои пожелания, чтобы
девушка вышла за хорошего парня. Наконец осведомляют хозяев и о цели
прихода, расхваливают жениха и просят ответа. После некоторой паузы, за
которой следует новое уговаривание, отец невесты обыкновенно решительно
отвергает предложение или за молодостью дочери или за не приготовлением
для нее приданого. Начинается новое уговаривание: до свадьбы еще
продолжительный срок и приданое справить успеют, а если не успеют, то
можно приготовить и после свадьбы и т. д. Постепенно родители сдаются и
не возражают, если дочь согласна. Уговоры сватов сопровождаются
угощением: принесенной с собою водкою, которая постепенно оказывает
благотворное воздействие. В дом приглашается стоявший за дверью жених,
который робко просит согласия родителей на брак его с их дочерью.
Наконец, на сиену появляется и невеста, которая на предложенный ей
вопрос, желает ли она выйти за парня, предоставляет это на усмотрение
родителей: если родители желают, она согласна. Родители соглашаются, и
молодые подают друг другу руки, а жених крадет у растерянной невесты
поцелуй. Затем жених дает невесте от 10 до 25 руб. кладки, а невеста
вручает жениху заготовленную для него ею рубашку. Сватовство
заканчивается угощением сватов и жениха закуской и выпивкой,
приготовленными хозяйкой и подаваемой невестой. На следующий день
невеста и ее родители приглашаются в дом жениха на смотрины. Через день
происходит церковное обручение, а за ним следует оглашение в церкви в
ближайшие три воскресенья.
Свадьба устраивается в доме жениха, на нее приглашаются все родственники
жениха и невесты и крестные родители. Приглашение производится накануне
свадьбы особыми возвестителями; им сопутствуют две женщины с корзинами,
в которые набирают у приглашенных посуду для гостей: миски, тарелки,
чашки, стаканы, ложки, ножи и вилки. Произносится приглашение в
заученных комических стишках и предлагается гостям прихватить с собою
вилки и ножи, "иначе придется есть пальцами":"Messern und Gabeln darft
ihr niche vergessen,Sonst müsst ihr mit den Fingern essen".
Святки - период свадеб;
традиционный день - второй день Рождества,
собирающий в приходе 10-15 пар венчающихся. Свадебный кортеж состоит из
жениха с невестой, шаферов и шафериц, приглашенных на свадьбу гостей и
массы любопытствующей публики, направляющихся из дома невесты пешком в
церковь; их сопровождает духовая музыка, играющая церковные песни. Если
невеста из другого села, то утром уезжают за ней жених и шаферы на
нескольких тройках или парах. При выезде с невестой поезд на улице
останавливают протянутым через дорогу куском сарпинки, полотна или
веревкой и требуют выкупа за невесту, от одного до трех рублей на водку.
При проезде селом жених или его родственники разбрасывают горстями по
сторонам мелкую монету или конфеты, на которые с криком и дракой
набрасывается целый рой мальчишек.
Невеста одета в белое или голубое венчальное платье, на голове венок из
искусственных цветов. Жених в черной кизинетовой или трековой пиджачной
тройке и "городском" кафтане или новом желтом дубленом полушубке, иногда
обтянутом черным сукном; на груди приколот широкий разноцветный
шелковый бант, доходящий ниже колен, а на шапке с боку приделан красный
цветок. У шаферов шапки обтянуты кругом шелковым широким бантом, а на
груди красный цветок, прикрепленный ему шаферицей. Шаферицы одеты в
голубое или светлое ситцевое платье, а коса перевязана красным или синим
бантом. В церковь первой входит невеста, а жених за ней, подойдя к
алтарю, становятся рядом; за ними по одну сторону шаферы, а по другую -
визави - шаферицы. После краткой литургии священник говорит
напутственную речь, предлагает жениху с невестой обменяться кольцами и
благословляет их. После сенца впереди идет жених, как глава, за ним
невеста, далее попарно шаферы со своими шаферицами, остальные гости, и
все направляются в дом жениха, где приготовлен обед с выпивкой. Старики
собираются в малой, отцовской комнате, молодежь - в большой. Невеста
сидит между двумя шаферами, которые должны угощать и охранять ее. Среди
стола ставится блюдо с куклой - символом будущего ребенка, и все
садящиеся за стол должны класть на блюдо серебряную монету на детское
белье. Во время обеда, выпивки и общей суматохи какой-нибудь ловкий
мальчишка подлезает под стол и снимает с невесты башмак, который
продается затем с торга и выкупается плохо караулившими невесту шаферами
за несколько рублей, которые вручаются невесте. После обеда убираются
столы, расставляются по стенам длинные скамейки для публики, а у окна за
столом рассаживаются музыканты: два скрипача, флейтист или виолончелист
и главный комик у музыкантов - со струнной цитрой, на которой играют на
двух гнутых деревянных палочках; в цитру эту танцующие кладут деньги за
танцы, она напоминает доску, на которой рубят мясо, почему колонисты в
шутку называют ее Hackbrett (мясорубкой). Танцы открывают жених с
невестой, которые танцуют три немецких вальса в три приема (Dur), в 5
минут каждый. После этого в танцах принимают участие шаферы с
шаферицами, а один из шаферов продолжает танцевать с невестой я после
трех танцев передает ее другому шаферу. За шаферами танцует остальная
приглашенная молодежь, а за ними младшие но возрасту женатые гости,
сменяемые старшими. Танцы сопровождаются обильной выпивкой: мужчины пьют
водку, женщины - красное вино. На столе у музыкантов стоят бутылки с
напитками, и танцующие после нескольких танцев подходят со своими
женщинами к столу и под игру туша выпивают, угощая я музыкантов. К
полуночи обыкновенно все пьяны, и молодые уходят спать в дом невесты или
к родственникам жениха, если невеста из другого села. В то же время
старики в малой комнате пируют не менее молодежи и к полуночи, напившись
досыта, изгоняют молодежь и сами пускаются в пляску, часто
продолжающуюся до утра. Пир продолжается и па следующий день. Около 11
часов утра гости с музыкой идут к дому невесты и вместе с нею
возвращаются в дом жениха, водворяя ее к нему окончательно. Снова обед с
выпивкой, затем танцы; но тут уже танцующие приносят свою водку и
напитки, а хозяин дает лишь закуску: пироги, соленые огурцы, арбузы,
капусту; иногда колбасу, ветчину, вареное; дымящееся мясо. Музыканты
получают от хозяина лишь содержание; вознаграждение же за игру получают
от танцующих, которые после трех танцев кладут в цитру от 50 коп. до
рубля и более, сообразно средствам, так что заработок музыкантов в
течение трех дней колеблется от 40 до 100 руб., смотря по
состоятельности гостей.
Третий день свадьбы - день похмелья; приходят
одни старики и женщины, большей частью близкие родственники и помогавшие
устройству свадьбы: поварихи, подметалы и пр., которые стараются
вознаградить себя за понесенные труды и выкидывают иногда злые шутки.
Так, поварихи приходят в комнату с миской, наполненной водой, и кухонной
тряпкой и предлагают свои услуги гостям, немытым и нечесанным. Каждый
старается отделаться от услуг и кладет скорее серебряную монету в миску с
водой; кто же зазевается, тому насильственно вымоют лицо кухонной
тряпкой при общем ликовании присутствующих. Музыканты играют туш и
свадебные песни. Постепенно старики напиваются и пускаются в веселую
пляску. Любимые танцы колонистов: вальс "вприпрыжку" (Hopsa-Walzer),
августин, семи-коленный (Siebentersprung) - привезены еще из Германии;
камаринской выучились у русских, а польки и другие более быстрые танцы
они пляшут своеобразно-быстрым темпом, головокружительно, с
пристукиванием каблуками. С приглашенной девушкой или женщиной
необходимо протанцевать три танца: сменить раньше значит оскорбить ее.
По окончании танца мужчина оставляет женщину среди зала, и она сама идет
на свое место и, при отсутствии свободного на скамейке места, садится
на колени другой женщины или своего возлюбленного кавалера.
В некоторых католических колониях существовал еще обычай на второй день
устраивать на нескольких подводах катания по улице "напоказ" (zur
Beschau). Свадебному поезду предшествовали рожнатые сани, в которые
запрягалась пара белых быков и на которых сидели "фальшивые" жених с
невестой, в соломенных венках и с вымазанными черной сажей лицами.
Играла музыка; стреляли из ружей. Гости с бутылками в руках стояли на
подводах и пели песни. Шум и гвалт раздавались на все село...
Натешившись вдоволь, все отправлялись в свадебный дом.
Через несколько дней после свадьбы жизнь входит в прежнюю колею, молодая
сноха легко сживается с новой обстановкой и принимает участие в общей
трудовой жизни своей новой семьи. Роль женщины в колонистской семье
немаловажна: она работает в поле, на гумне, за ткацким станком, прялкой,
занята шитьем и вязаньем и справляет всю многосложную работу в доме по
варке и печению.»
Четвертое торжество колониста, хотя и печальное - его похороны.
О смерти каждого колониста все жители извещаются звоном колокола. Если умирал ребенок, т. е. до
конфирмации, то печальную весть сообщал населению маленький колокол, о
взрослом говорил населению большой колокол, и в том и в другом случае
звон начинался тремя короткими ударами колокола, за которыми потом
следовал более продолжительный звон.
О смертном случае первым узнавал школьный учитель; он обязан был
записывать точно день и час смерти, время рождения умершего или возраст в
годах, месяцах и днях и сейчас же после этого он поручал кому-нибудь
звонить, но звон мог произойти и до записи, если учителя не было дома.
Ближайшие знакомые или у взрослого родственника или сверстника дежурят
по ночам у покойника по двое. Покойник три дня и три ночи остается в
доме; на четвертый день вынос из дома прямо на кладбище, где происходит
отпевание; зимою же почти всегда отпевание происходит дома. До кладбища
провожает взрослого покойника вся деревня: родные, знакомые и
незнакомые. После похорон поминки; летом столы ставятся прямо во дворе, в
холодное время года на поминках бывает столько лиц, сколько вмещает
дом. Особых кушаний нет: опять на столе красуются гуси, утки, поросята,
причем каждому сидящему за столом кладется на тарелку порядочный кусок.
Как происходит дележка имущества после умершего главы семейства, я не
знаю, но при несогласиях обыкновенно приглашаются уважаемые
старики-посредники, решение которых безапелляционно.
( Из книги П. К. ГАЛЛЕР "ВОСПОМИНАНИЯ; Быт немцев-колонистов в 60-х годах XIX ст.").
Смотрите продолжение статьи на странице номер 2
"История села Шукк" https://shuck.ucoz.ru/index/obychai_i_tradizii_nemzev/0-24IV-: Жилища
"Die Geschichte der Wolgadeutschen".
Во многих колониях,
особенно на нагорной стороне, колонисты построили себе и ныне еще
продолжают строить дома и все надворное строение из сырого кирпича,
который прежде употребления в дело, оставляется на воздухе для просушки
целый год. При кладке кирпичей употребляется мятая глина, а потом стены
изнутри и снаружи гладко обтесываются и выбеливаются.Некоторые хозяева строят себе дома и из
целого известкового крепкого камня, выломанного квадратами, смазывая его
глиною, и потом также обтесывая его изнутри и снаружи. В сих домах
примечают они первый год несколько сырости, но на другой бывают оные,
так как и из сырого кирпича, сухи и прочны.
(Выдержка из статьи "Описание колоний в Саратовской губернии поселенных" на сайте:"wolgadeutsche.ru").
"Sachliche Volkskunde der Wolgadeutschen (Siedlung, Obdach, Nahrung, Kleidung)".
Встречается несколько типов жилых домов: дом с линейным расположением помещений, поставленный узким фронтоном к улице (так называемый фронтонный дом); дома, расположенные осью вдоль улицы, когда окнами на улицу выходят несколько помещений, четырёхкомнатные дома, где помещения расположены не последовательно, а «крестом», вокруг главной печи. Пол, потолок, печь в доме окрашены. Обязательным элементом немецкой усадьбы является летняя кухня. Сараи, баня, коптильня, специальный задний двор для скота объединяются под одной крышей, охватывая двор с трёх сторон. Фасад дома, ворота, заборы украшают орнаментом (резьба, роспись). Интерьер жилища отличают резная деревянная мебель, пуховые перины, обилие вышитых и вязаных салфеток. Вышивают гладью цветы, птиц, изречения из Библии.
Комнаты внутри чисто выбелены, а двери, окна и вся мебель пестро выкрашены в разнообразные краски, из которых выделяются особо любимые - красная и синяя. К стене у самого потолка приделана полка, на которой расставляется чайная и медная кухонная посуда. Комната обыкновенно заставлена высокой двуспальной кроватью со столбиками по углам и надетой на них деревянной рамой, на которой изображена надпись владельца и год венчания; кровать затянута ситцевым пологом, сделана в виде короба, но из экономии места слишком коротка, так что лежать на ней растянувшись нельзя. На кровати помещается днем все постельное белье, с высоко взбитыми перинами и подушками. Для детей имеются низкие кроватки, которые днем задвигаются под большую кровать, а на ночь выдвигаются в комнату. Мебель состоит из деревянного обеденного стола, двух длинных скамеек и двух деревянных стульев или табуреток. Сундуки с одеждой обыкновенно не помещаются в комнате и хранятся в чулане или на подволовке (чердаке) дома.Характерные виды интерьера жилых помещений
Теперь вносят имущество. В кухне к стене прикрепляется полка для посуды, ближе к двери в стены вбиваются солидные деревянные колья, на которые вывешивается сбруя, если есть лошадь. Мебель состоит прежде всего из супружеской кровати. Ножки кровати у всякого порядочного колониста не оканчиваются на уровне ложа, окаймленного досками, а напротив, доходят почти до потолка, где они опять связываются досками, покрытыми особым карнизом. Так как кровать устанавливается в углу комнаты, то остаются две открытых стороны, которые затягиваются занавесками, раздвигаемыми днем и задвигающимися на ночь. Занавески доходят до пола. На кровать вместо матраца кладут соответственной величины мешок с соломой, который покрывается простыней. Вместо одеяла имеется перина.
Кровать это гордость колонистки. Кровать выкрашена по большей части в красный цвет; на высоком ножном и головном конце кровати на досках доморощенный художник циркулем выводит круги, делит их на секфры и каждый окрашивает в особую яркую краску. Утром хозяйка сбивает перину и кладет ее, перегнув пополам, на передний край кровати, покрывает все простыней с прошивкой на нижнем крае; сверху перины кладутся взбитые подушки в сарпинковых или даже белых наволочках. Если семья состоятельная, то на карниз, окаймляющий верхнюю часть кровати, также кладут еще 2-3-4 запасных подушки.Характерные виды самодельной мебели и рукодельных вышивок.
Такая: постель называется "Himmelbett", потому ли, что она очень высока, или потому, что в ней так хорошо спать, что чувствуешь себя как на небе.
Каждый женатый член семьи имеет такую кровать. Холостые располагаются на скамьях; на постланом на полу войлоке, на сундуках или где придется, для маленьких детей существует одна общая кровать, на которой можно поместить 3-4 детей. На день такая кровать, чтобы не стеснять движение, задвигается под кровать матери.
Если в семье имеется несколько женатых сыновей, то уж с самого начала дом строится двойным, т. е. с другой стороны прихожей-кухни строится такая же комната, с той же обстановкой, но эта вторая половина чистая, а в первой днем живут семья, телята, барашки и производятся всякие работы.
В переднем углу, где у русского населения обыкновенно находится киот с иконами, у колонистов обыкновенно находится также стенной шкалик с праздничной посудой, т. е. двумя-тремя расписными фарфоровыми тарелками, несколькими чашками, стаканами, чайными ложками. У свободных стен находятся скамейки, перед которыми стоит стол, всегда чисто вымытый и в состоятельной семье также раскрашенный и разрисованный, как кровать. Далее, у стен находятся сундуки, в которых заключается платье, белье и прочие ценные вещи каждой супружеской четы; сундук - это приданое жены, он также раскрашен и разрисован, как кровать, сундук всегда заперт и замок непременно при отпирании и запирании должен издавать музыкальные звуки, очень громкие, чтобы всякий мог слышать, что сундук отпирается или запирается.
В балку, на которой покоится потолок, вбиваются с обеих сторон гвозди, на которые повешены летом зимние шапки, завернутые в цветные платочки, а зимою - летние фуражки.Некоторые виды домашней утвари и инструментов.Стульев обыкновенно нет и только изредка можно встретить 1-2 табуретки. Обстановку завершает люлька. Только в редких случаях она представляет деревянную раму с натянутой на ней парусиной, привешаную на вбитый в потолок крючок, чаще это качалка, стоящая на полу. Только бедные, слабосильные, бесхозяйственные колонисты не покрывают дом крышей. Крыша всегда очень крутая и почти повсюду крыта соломой, так как степь безлесная и тес приходится привозить на лошадях с Волги верст за 70-100. Но эта солома не мятая, как в русских селениях, набрасываемая беспорядочно на крышу. Это цельная ржаная солома, связанная соломой же в пучки, поменьше обыкновенного снопа и прикрепляемая соломенным же жгутом к перекладинам. Начинают снизу и постепенно аккуратными рядами доходят до конька, на который ставится такой же снопик вертикально. Первый ряд снопиков кладется так, чтобы обрезанные концы соломы образовали ровный край крыши, остальные ряды по большой части кладутся в обратном порядке. Крыша двухскатная, с высоким фронтоном, заделанным досками.
Пространство под крышей служит складочным местом для нужных и ненужных вещей и вход в него обыкновенно устроен из прихожей и закрыт дверью, запираемой на ключ. Устройство дымовой трубы под крышей также очень оригинально. Под крышей труба расширяется, образует камеру приблизительно в 2 арш. квадрате, кверху она опять постепенно суживается до нормальной ширины. В этой расширенной части на высоте 2-2 ½ арш. вделаны перекрещивающиеся перекладины, на которые навешиваются после солки окорока и один сорт колбасы для копчения. Это коптильня; и в редкой более состоятельной семье такой коптильни не найдете. В коптильню входят через запирающуюся на замок дверь.
Под крышей, между прочим, укладывают для защиты от мороза арбузы, дыни, тыквы, яблоки, которые в свежем виде сохраняются здесь до Рождества и далее...Некоторые виды немецкой национальной кухни.Зимою меню праздничного и воскресного стола одинаково. Меню простое, но подается настолько вкусное блюдо, что оно и теперь представляется мне в самом приятном виде. Варится квашеная капуста с куском окорока, в другом котле варится картофель. Первое блюдо варят на очаге, а котел с картофелем ставится в упомянутый выше, при описании устройства печи, задний котел. Когда картофель сварится и сделается мягким и рассыпчатым, кому-нибудь из оставшихся дома детей 7-10 лет поручается растолочь картофель; воду сливают, дают в руки деревянный пестик, которым картофель разминается и измельчается до такой степени, чтобы не осталось ни одного кусочка величиною с горошину; когда это достигнуто, приливается малыми порциями молоко, при продолжающемся разминании, пока не получится картофельное пюре. Каждый получает изрядный кусок ветчины, капусту и картофель сколько хочет; это считается за одно блюдо и в праздник готовится у всех, у кого только есть все необходимые ингридиенты. После этого делается сладкий суп с сушеными кусками яблока, вишнями, дулями. На ужин ничего не остается и поэтому для ужина приходится готовить новое. По большой части готовят мучное блюдо, напр., варят колобочки величиною в 2 кулака: их разрезают на ломти и съедают с разбавленным водою вареным арбузным соком или прямо намазывают этот вареный сок на ломтики и съедают. Иногда делают только так наз. "степной чай". Этот чай состоит из богородицкой травы с прибавлением солодкового корня. Получается ароматическая жидкость, немного слащавая и к этому чаю дается еще 1-2 кусочка кухен. Обед начинается и кончается краткой молитвой, произносимой старшим членом семьи вслух.
На другой день (Рождества) после супа, заправленного по большей части мукой или содержащего мелкие, величиной с кедровый орех, кусочки вареного теста, подается жареный гусь с картофелем и начинкой из каши, состоящей из крупно-растертого калача с изюмом, иногда с черносливом. Иногда подается также зажаренная утка или поросенок. Третьего блюда не бывает.
Описание Колоний в Саратовской Губернии
поселенных Санкт-петербургский журнал, No 7, 1805 г., с. 102-129.
https://wolgadeutsche.net/bibliothek/artikel/Opisanie_kolonij_v_Saratowskoj_gubernii_poselennych.pdf
https://shuck.ucoz.ru/index/tradicionnye_zhilishha/0-59
𝕯𝖔𝖗𝖋 𝕰𝖓𝖉𝖊𝖗𝖘 / 𝖀𝖘𝖙-𝕶𝖆𝖗𝖆𝖒𝖆𝖓 𝒟ℴ𝓇𝒻 ℰ𝓃𝒹ℯ𝓇𝓈 / 𝒰𝓈𝓉-𝒦𝒶𝓇𝒶𝓂𝒶𝓃 -𝔇𝔬𝔯𝔣 𝔈𝔫𝔡𝔢𝔯𝔰 / 𝔘𝔰𝔱-𝔎𝔞𝔯𝔞𝔪𝔞𝔫
PS:
Эта страница в последний
раз была отредактирована 19.04.2023 *